Рассчитываться наличными в России скоро можно будет далеко не во всех случаях. С инициативой ограничить оборот «нала» выступил Минфин. Глава ведомства Антон Силуанов мотивировал эту идею так: «У нас слишком большая доля наличных платежей. Она в два раза выше, чем в европейских странах, и в 1,5 раза — чем в развивающихся. В итоге недостаточно прозрачно осуществляются операции по покупке и продаже товаров и услуг, недоплачиваются налоги. Это способствует развитию теневого сектора, который составляет около 30–40% ВВП».

Стоит напомнить, что впервые тема начала активно обсуждаться в июле прошлого года, после письма главы Сбербанка Германа Грефа премьеру Путину. В том послании руководитель крупнейшего госбанка страны оценил потери российской экономики из-за слишком высокой доли наличности в обороте в 1% ВВП в год (в частности, выплата зарплат наличными нередко сопровождает «серые» схемы, позволяющие недоплачивать налоги). Греф призвал внести изменения в Трудовой кодекс, которые закрепят порядок выплаты зарплат, пенсий и социальных пособий исключительно через банковские карты, а в дальнейшем — через универсальную электронную карту (УЭК).

В чем тут интерес крупнейшего банка страны, получившего мандат на разработку и внедрение вышеупомянутой УЭК, очевидно. Но сейчас тема подхвачена на правительственном уровне. Министр Силуанов считает актуальным обязательное использование безналичных расчетов в таких операциях, как крупные покупки — скажем, недвижимости или автомобилей. С конкретными цифрами финансовое ведомство, правда, пока не определилось. По словам Силуанова, максимальная сумма, которая после введения ограничений сможет быть оплачена наличными, еще обсуждается: то ли это будет 100 тыс., то ли 600 тыс. рублей.

Вопрос в том, во что это выльется для российских граждан. Пользоваться пластиковой карточкой, конечно, удобнее и безопаснее, чем носить с собой в кошельке большие суммы денег. Однако для продавцов товаров оплата эквайринговых услуг (обработка карточных платежей) выливается в 1,5–2,5% от суммы платежа. Услуги же инкассаторов, перевозящих наличность, стоят на порядок дешевле — 0,1–0,5%. Можно не сомневаться, что увеличение расходов, связанное с безналичной формой оплаты, будет переложено на покупателей и выльется в очередной рост цен.

Еще один сомнительный момент: банки давно уже перестали гарантировать «тайну вкладов». Обо всех крупных операциях своих клиентов (как раз на сумму свыше 600 тыс. рублей) они обязаны сообщать в Росфинмониторинг. Более того, параллельно с работой над законом, который должен ограничить наличный оборот, ведется работа над другим законопроектом, который расширит полномочия «финансовой разведки» и налоговых органов. Этот написанный Росфинмониторингом по поручению первого вице-премьера Виктора Зубкова документ уже готов и разослан в заинтересованные ведомства для согласования. В соответствии с ним банки смогут расторгать договоры с клиентами, если операции по ним покажутся подозрительными, а налоговики — без суда доначислять налоги. Кроме того, Минэкономразвития разрабатывает проект закона, который обяжет граждан, совершающих крупные покупки, раскрывать источники своих доходов.

Иными словами, государство активно работает над тем, чтобы поставить под жесткий контроль доходы и расходы собственных граждан. В цивилизованном правовом государстве, где чиновник — наемный служащий налогоплательщика, действующий в интересах общества, это, возможно, не вызывало бы никаких серьезных опасений. Однако в России, к сожалению, дела обстоят иначе. В условиях, когда каждый бюрократ идентифицирует себя с государством, а гражданин абсолютно беззащитен перед исполнительной властью, превратившей судебную ветвь в свой рудиментарный придаток, любая дополнительная информация, которую получает чиновник о своем работодателе-налогоплательщике, может в конечном итоге выйти этому работодателю боком.